«Мы прямо как мама с отцом, постоянно ссоримся. Хотя вообще-то это здорово. Делает нашу жизнь интереснее. Ну давай же, Гермиона, только не говори, что тебе не весело!»
        «Все дело, Рон Уизли, в том, что ты - самый скучный человек из всех, с которыми я имела несчастье встретиться! Даже скандалы с тобой скучные!»
        После этой фразы наступила тишина. Рон, раскрыв рот, уставился на подругу, став похожим на рыбу. На отвратительную, дохлую, уродливую рыбу с красным лицом и россыпью веснушек. Гермиона раздраженно вздохнула. Зачем было идти в Хогсмид только для того, чтобы кричать друг на друга на улице? Она ненавидела публичные сцены, но и не собиралась отступать, чтобы Уизли не подумал, что победил. Не то, что много людей могли стать свидетелями их ссоры: смеркалось, и улицы опустели.
        «Я скучный? - недоверчиво произнес Рон, как только смог закрыть свой зияющий рот. - Ты – та, кто проводит выходные, зарывшись носом в книгу! Тебе ли называть меня скучным!»
        Гермиона гневно сузила глаза: «А ты - тот, кто постоянно списывает у меня! Готова поспорить, ты бы не сдал не одной СОВы без моих конспектов!»
         «Да неужели? - произнес Рон. - Так или иначе, но я как-то не уверен в этом, Всезнайка!»
        «Это – именно то, на что я и расчитывала. Ты совсем не уважаешь меня, - печально проговорила Гермиона. - Рон, без уважения не может быть никаких продолжительных отношений».
        Рон безучастно уставился на нее. Очевидно, значение слова «уважение» было слишком тяжелым для его понимания, и поэтому он сделал единственную вещь, которая пришла ему на ум. Сделал слишком плохо, что только укрепило уверенность Гермионы в его чувствах к ней.
         «Я убежден, что после этого ты не будешь считать, что я скучный», - сказал Уизли, прежде чем присосался к ее рту со слюнявым поцелуем.
        Когда он, наконец, отодвинулся, Гермиона с отвращением вытерла свои губы:
        «Рон Уизли, ты ужасно целуешься».
        «Забавно, а вот Лаванда так не думает, но... говорит мне об этом. А что, Вики в этом деле был лучше?» - он бросил ей вызов.
        Какие же нужны нервы для общения с ним. Гермиона не могла выдержать это. Зачем она приняла предложение стать его девушкой? Зачем она встречалась с парнем, который не только не мог ее понять, но даже не пробовал этого сделать?
        «Лаванда? Лаванда? - пронзительным голосом начала она. - Как ты смеешь упоминать эту... эту корову?! Ты эгоцетричный, самовлюбленный, незрелый...»
        Ее глаза расширились, и Гермиона, встряхнув головой, продолжила:
        «Я не знаю, как я могла думать, что ты симпатичный. Ты - длинноносая, веснушачая, рыжеволосая задница!»
        Уши Рона стали насыщенного фиолетового цвета, и выглядел он весьма оскорбленным.
        «И так говорит девушка, которая мечтала о Локхарте! - он глумился. - Я всегда знал, что отношения нужны тебе для удовлетворения своего честолюбия! Рита Скитер все поняла правильно. Поразительно, что ты не пыталась соблазнить Гарри... Хотя, подожди, он же не красивый, верно? Держу пари, что ты заглядывалась и на некоторых слизеринцев тоже! Меня бы совсем не удивило, если бы тебе понравился один из Малфоев!»
        У Гермионы отпала челюсть. Все это нелепо, смехотворно, безумно... Она уже собиралась сказать об этом Рону, когда ее посетила абсолютно безнравственная идея.
        «А может быть я сделала бы это», - сказала Гермиона, просто, чтобы досадить своему парню.
        К сожалению, невидимая в темноте фигура, которая слышала их разговор, этого не знала. Если бы девушка догадывалась о человеке, скрытом Чарами Незаметности, наблюдавшем за парой из-за угла, возможно, она никогда бы не произнесла такое.
        Сейчас Рон в сотый раз исполнял роль рыбы, вынутой из воды.
         «Ты... что... ты...»,- бормотал он.
        «Так почему ты не найдешь себе другого парня, если думаешь, что я такой плохой? Иди разыщи кого-нибудь, кто подходит тебе больше», - бросил вызов Уизли, как только смог говорить более-менее связно.
        «Ты – законченный ублюдок», - Гермионе захотелось стукнуть его по веснушкам на лице.
        За столько лет их дружбы Рон должен был бы понять, что, когда Гермиона была действительно возмущена, нельзя пропускать ее слова мимо ушей. Если бы он это усвоил, то не был бы так удивлен, когда подруга, широко размахнувшись, ударила его по лицу.
        Ее удар был действительно сильным, потому что, все время таская за собой тяжеленные книги, можно неплохо натренировать руки.
        Кулак Гермионы столкнулся с челюстью Рона, затем она на одном дыхании нанесла удар ему в живот. Уизли, слишком потрясенный, чтобы что-то сделать, так и стоял, крайне удивленный тем, что его бьет девчонка.
        Удовлетворение, которое она получала избивая мерзавца, привело ее в полу-бредовое состояние, и девушка не смогла остановиться, даже когда Рон страшным голосом прокричал:
        «Прекрати это, Гермиона!»
        Она снова замахнулась и задумалась, решая куда бы ударить, чтобы навредить ему посильнее. Гермиона задыхалась, как будто пробежала целую милю; ее ноздри раздувались, а сама она выглядела жестокой, порочной и... страшной.
        «Гермиона», - прохрипел Рон, широко распахнув глаза. Ее ответом был пинок коленом между его ног.
        Со стоном боли, Уизли попытался встать прямо. По какой-то причине это разозлило Гермиону, и она несколько раз со всей силы ударила его.
        Рон упал на колени, кровь стекала по его лицу. Девушка подозревала, что у него сломан нос, но не чувствовала никакой жалости. Только с сожалением произнесла: «Жаль, что я не умею насылать Круциатус».
        «Я могу научить вас»,- проговорили за ее спиной, растягивая слова.
        Рон побледнел. Гермиона, однако, была настолько затоплена гневом, что даже не почувствовала страха. Не типичная, надо сказать, реакция для человека, столкнувшегося с Упивающимся Смертью, сбежавшим из Азкабана. Для Гермионы это был шанс отомстить Рону.
        «Так получилось, что я наблюдал за вашими действиями некоторое время... Очень впечатляет. Фактически, это достойно уважения»
        Упивающийся Смертью хвалил ее за жестокость. Могла ли быть более странная ситуация, чем эта? Ах, да, могла. Он предлагал обучать ее Темнейшим из Темных Искусств...
        Мужчина остановил злобный взгляд на рыжеволосом парне, в то время как сам попытался приобнять рукой девушку за плечи. И безжалостно улыбнулся, когда она никак не отреагировала, полностью сосредоточенная на своем гневе к веснушачему.
        «Отвалите от нее! - закричал Рон.- Уберите свои руки от моей подруги, или я буду...»
        «Локомотор Мортис!» - лениво произнес Упивающийся, и ноги Рона отказали, отчего он опять свалился на землю.
        «Что ты будешь, мальчик? - дразнящий, растягивающий слова голос. - Мне не кажется, что твоя девушка хочет, чтобы я... эээ... “отвалил” от нее».
        «Я не твоя собственность, Рон», - вызывающе сказала Гермиона.
        Она была немного озадачена наглостью Упивающегося, когда он дотронулся до нее, но, что странно, не почувствовала никакого сильного беспокойства, тем более, что она знала - Рон чувствует то же самое, что испытывала Гермиона, когда Уизли на протяжении всего прошлого года целовался с Лавандой в гостиной Гриффиндора.
        «Научите меня», - потребовала она, впившись взглядом в ошеломленное, окровавленное лицо Рона.
        «Только если вы согласитесь использовать Уизли как практическое пособие», - проговорил Упивающийся.
        «О, с удовольствием, сэр», - свирепо отвечала Гермиона, чем привела мальчишку в ужас.
        «Ты сумашедшая», - с большим трудом рыжеволосому удалось произнести эти слова со сломанной челюстью. Ему не ответили. Упивающийся смертью достал палочку из кармана и резким быстрым движением направил ее на Рона.
        «Круцио», - сказал он небрежно, наблюдая за Гермионой, поскольку ее надоедливый друг метался, испуская оглушительные вопли.
        Наконец он поднял палочку. Уизли перестал кататься в грязи, но его тело все еще сотрясала дрожь.
        «Теперь ваша очередь, - сообщил ей темный волшебник. - Попробуйте».
        Гермиона вынула свою собственную палочку и изо всех сил попыталась повторить движения, которые он ей продемонстрировал, но у нее не получилось.
        Ее инструктор встал позади, чтобы помочь ей. Он обошел вокруг Гермионы, взял ее руку, в которой была зажата волшебная палочка, в свою и управлял перемещением до тех пор, пока она не сделала все правильно.
        «Вы действительно хотите, чтобы он страдал, покольку он снова оскорбил вас... Вы хотите научить его уважать вас... Не считать чем-то само собой разумеющимся...»
        Она поняла, что это было правдой. Рон заставил ее помучиться больше, чем кто-либо еще в магическом мире. Он использовал Гермиону как причину, чтобы расстаться с Лавандой,в то время как такая поверхностная подруга прекрасно подходила ему. Неужели Рон ожидал того же от Гермионы? Чтобы она стала девушкой, которая постоянно старалась бы угодить, либезила бы перед ним да еще и делала его домашнюю работу? Он думал, что Гермиона Гренджер в качестве подруги – это выгодно? Ох, она ему покажет.
        Рон пинал ее кота, смеялся над ней, потому что завидовал ее знаниям, высмеивал все, что казалось Гермионе важным: то стоящее и полезное, что она пыталась сделать, удостаивалось уничижительной реплики: «Блевотина!». Еще к этому можно добавить, что он,казалось, думал, будто они предназначены друг для друга только потому, что являляются полными противоположностями - это, мол, забавно. Поскольку он не хотел серьезных отношений, то ему было безразлично есть ли у них что-то общее и могут ли они найти хоть одну тему для разговора.
        Нет, Рон ни к чему не относился серьезно, и их роман не был исключением. Поэтому он заслужил это. Самое время заставить его считаться с собой.
        Он заслужил это.
        «Круцио», - сказала она.
        Ничего не произошло.
        «Не отчаивайтесь. Никто не может применить Непростительное Заклятие с первой попытки, - заверил ее белокурый маг. - Для чего Вам это нужно, ваша цель, мисс Гренджер? Цель необходима для достижения успеха в Темных Искусствах. Вы должны хотеть его боли... хотеть стать ее источником... разумом осознавать это желание...»
        «Посмотрите на Уизли, мисс Гренджер, - она подчинилась. - Вы хотите наказать его?»
        «Да», - сразу ответила Гермиона.
        Он лениво погладил ее по спине.
        «Вы хотите видеть, как он корчится от боли?»
        «Да» .
        «Хотите ли вы стать причиной этих страданий?»
        «О да», - проговорила она нетерпеливо.
        «Тогда у вас получится, - пообещал волшебник. - Вы достаточно сильны».
        «Но,сэр! Посмотрите на него, - воскликнула девушка. - Ему же уже больно!»
        «Это так несущественно, - спокойно произнес он. - Уизли можно мгновенно вылечить простейшим заклинанием. А вы сами разве не хотите дать мальчику незабываемый урок, чтобы больше он никогда не пренебрегал вашими чувствами? И конечно не желаете, чтобы он страдал сильнее, чем стадали вы от легкой боли, причененной его неосмотрительными словами?»
        Как этот человек может так хорошо ее понимать, задалась вопросом Гермиона, впившись взглядом в испуганного Рона.
        «Он заслуживает это, - сказала она самой себе. - Круцио!»
        Рон закричал, но через секунду, задыхаясь, попытался приподняться.
        «Почему у меня не получается?» - подумала с отчаянием девушка.
        Она не была бы Гермионой Гренджер, если на свете было хоть что-то, что она не смогла бы сделать!
        Она хотела это, черт возьми, она хотела показать, что Гермиона Гренджер может это!
        «Круцио!» - снова закричала Гермиона.
        На сей раз, Рон кричал безостановочно и больше уже не пытался встать.
        Она не отводила взгляда от извивающегося тела друга, поэтому не видела того расчета и торжества, промелькнувших в холодных серых глазах человека, только что преподававшего ей одно из Темнейших Заклятий Волшебного мира.
        Хозяин получил новую слугу. Темный Лорд будет доволен.
        А себе он нашел молодую любовницу с соблазнительным телом, которая, к тому же, была неравнодушна к его попыткам наладить с ней отношения... Даже если, как она думала, это был только способ отомстить Уизли.
        «Очень хорошо, - похвалил маг. - Моя дорогая девочка, вы произвели на меня впечатление...»
        Она гордо усмехнулась. Но когда Гермиона опустила палочку, чтобы дать Рону прийти в себя, то почувствовала, что Уизли все еще недостаточно наказан за годы насмешек и откровенных издевательств над ней, за его отношения с Лавандой в прошлом году... Он действительно нравился когда-то Гермионе... Даже при том, что иногда она искренне желала, чтобы его заклевали наколдованные ею голуби.
        Ничего из того, что здесь произошло не было достаточной местью. В этот момент ей в голову пришла только одна вещь, с помощью которой она смогла окончательно свести счеты со своим бывшим парнем. Фактически, этим Гермиона могла все завершить: не было ничего, что могло травмировать Рона сильнее. И не было ничего, что она хотела бы так же сильно, как свести счеты с веснушачим мерзавцем.
        В глазах Гермионы, когда она посмотрела на светловолосого Упивающегося Смертью, промелькнула озорная искра. А он, казалось, так или иначе понимал, что она от него хочет, потому что его руки с готовностью обвились вокруг ее талии, когда девушка, искоса наблюдая за Роном, потянулась к губам мужчины для поцелуя.
        О, этот человек действительно умел целоваться...
        Это было так непохоже на наглые поцелуи Рона. Упивающийся нежно неторопливо, но в то же время глубоко исследовал ее рот. Такой поцелуй заставляет колени подогнуться, стирает все мысли, не даёт перевести дух и оставляет жаждать продолжения... Все говорило об изяществе, о человеке, который все держит под контролем и знает об этом, о человеке, который хочет заставить Гермиону наслаждаться каждой секундой... Обняв за шею высокого мужчину, целующего ее, девушка сквозь полусомкнутые веки видела полные ужаса глаза Рона, и триумф бежал по ее венам, чистое сладкое чувство триумфа. Темный волшебник наслаждался болью и гневом в глазах Уизли, когда мальчик наблюдал за подругой, тающей от наслаждения в руках чужого человека, и не просто чужого, а ненавистного врага. Мучение Уизли - любого из Уизли - всегда было приятной забавой. И кажется девочка с ним согласна...
        Она отстранилась от него, задыхаясь.
        «Это правда?» - спросил Гермиону Упивающийся.
        «Что правда?»
        Он погладил ее по щеке.
         «То, что ты сказала Уизли...»
        «В какой части нашего с ним разговора?»
        «Когда ты сказала... эээ... «может я сделала бы это», - повторил ее слова маг. - Ты действительно так подумала?»
        Гермиона внимательно посмотрела на него. Ведь это было сделано только для того, чтобы привести в бешенство Уизли, ведь так? К Драко она испытывала только ненависть: тщеславный, раздражающий мальчишка, который столько раз называл ее грязнокровкой, что нельзя и сосчитать, а его поведение было еще более незрелым, чем у Рона. Но его отец совсем другой... Гермиона не была увлечена Люциусом Малфоем, даже если Упивающийся и соответствовал ее представлениям о мужчине мечты... правда же? Ведь правда?
        Но теперь, когда она думала об этом...
        Посмотрев на волшебника, Гермиона была очарована глянцевым сиянием его светлых волос в сумерках,тем, как черные одежды подчеркивали аристократическую бледность лица и как проницательный взгляд серых глаз не оставлял ее ни на минуту; и она уже не могла была столь уверена в своих чувствах... И тут Гермиону посетила ужасающая мысль: возможно Рон был прав!
        «Я не знаю», - ответила она. Ее голос по понятным причинам был низким и хриплым.
        Бледная рука Малфоя переместилась, чтобы зарыться в ее густых волосах, и он снова поцеловал Гермиону, глубоко и сильно.
        Была и другая вещь, недоступная Рону - опыт и знания в области угождения женщине.
        «Ты действительно так подумала, Гермиона?» - повторил свой вопрос Малфой, мягко уколов ее слух своим голосом. При звуке своего имени, сорвавшегося с этих губ тело Гермионы пронзила дрожь.
        «Да, я думаю так».
        Он выглядел восхищенным.
        «Дорогая... Дорогая подруга Гарри Поттера имеет чувства к Упивающемуся Смертью... Как пугающе... неприлично», - Гермиона покраснела.
        «Но моей девочке не о чем волноваться, - маг растягивал слова. В его глазах промелькнула жестокость. - Я сохраню твою тайну...»
        «Уверена, ты так и сделаешь».
        Гермиона встретилась взглядом с его, холодным и спокойным.
        Больше между ними не было сильного различия, теперь, когда она использовала Непростительное... и наслаждалась этим. Этого достаточно, чтобы Министерство осудило ее. Она стала Темной ведьмой.
        «Разве имеет значение, что ты – Упивающийся Смертью? Что-то не похоже, что ты собираешься убить меня прямо здесь и сейчас», - с легкостью произнесла Гермиона.
        «Как ты можешь быть в этом уверена?»
        «С какой стати ты стал бы учить кого-то Темному заклятию, если бы хотел убить его впоследствии? Ты не похож на того, кто впустую потратил бы столько времени. И я не думаю, что тебе захотелось бы убить женщину, которая, как ты сказал, «испытывает к тебе чувства». По крайней мере, перед тем, как предложил бы ей присоединиться к Лорду Вольдеморту...»
        Он старался не показать своего удивления. Она видела его насквозь...
        Какая же умная и интересная девушка. Малфой был уверен, что хотел узнать ее получше.
        «Это означает, что ты принимаешь предложение, которое я все еще не сделал?» - спросил он быстро.
        «Почему бы нет?» - ответила Гермиона. Что угодно чтобы отомстить Рону...
        Упивающийся был удивлен мгновенным ответом, а выражение ее глаз почти заставило его задрожать. Он вспомнил этот взгляд на ее лице, когда удары градом сыпались на мальчишку Уизли, и не было не малейшего признака затухания гнева Гермионы. Об этом не говорило ничего, кроме полыхающего убийственного взгляда и ее волос, развевающихся вокруг нее. Это было впечетляюще и... вызывало легкую тревогу. Волшебник только надеялся, что никогда не рассердит девушку настолько, как это сделал ее бывший друг.
        «Я должна поблагодарить Рона», - размышляла Гермиона.
        «Поговори с ним, - его взгляд переместился туда, где все еще без сознания лежал Рон Уизли, и она заметила холодную, потакающую усмешку на малфоеском лице, когда Люциус нацелил палочку на неподвижную кучу рыжих волос и черной формы Хогвартса. - Обливэйт!»
        Одежда мальчишки затрепыхалась, но никакой реакции больше не было.
        
        ***
        
        «Рон!» - весело позвала Гермиона.
        «Что?» - спросил он раздраженно, привстав на больничной кровати.
        Малфой изменил его память так, чтобы Уизли помнил ссору с Гермионой, а потом думал, будто бы на них напал скрытый под маской противник, который и бил, и проклинал его. Именно поэтому Рон очнулся раненный на улице Хогсмида, не зная, кто сотворил с ним это, и, с трудом перебирая ногами, сумел дойти обратно к Хогвартсу, в больничное крыло.
        «Ты был прав, Рон,» - просто сказала она.
        «Прав в чём?» - спросил Уизли с весьма самодовольным видом, что совсем не обеспокоило Гермиону, которая не могла дождаться, чтобы увидеть как выражение лица этого идиота изменится, когда она произнесет следующие слова.
        «Во всем, - сказала Гермиона. - Я послушалась твоего совета и нашла себе нового парня, как ты и предлагал».
        Рон уставился на нее с открытым ртом. Его уши приобрели насыщенно-красный оттенок.
        «Кто?» - спросил он, как только смог, таким голосом, как будто его растаптывало стадо Гиппогрифов.
        Она полностью проигнорировала его вопрос.
        «Благодаря тебе, Рон, я нашла прекрасного друга. Да, ты был прав, ты не парень для меня. А у него есть все, чего лишен ты. Он красив, зрел, умен, известен, богат и, к тому же, прекрасный джентельмен...»
        Гермиона сделала паузу и добавила самодовольно:
        «И, проклятье, он чертовски хорошо целуется!»
        Лицо Рона становилось краснее с каждым ее словом:
        «КТО ЭТО?» - закричал он, к тревоге мадам Помфри, которая была в кабинете за стеной от них, но Уизли уже не помнил, где находился.
        На сей раз Гермиона говорила спокойней:
        «Как я уже сказала он известный... хотя... думаю определение «печально известный» лучше подошло бы ему. Подозреваю, что побег из Азкабана и заодно убийство нескольких авроров – не лучшая слава для большинства людей...»
        Лицо Рона медленно поменяло цвет с красного на зеленый:
        «Кто...»
        Подруга, наклонившись, что-то прошептала ему на ухо.
        Рон упал в обморок.