- Наш Лорд, - сказал Люциус, - направляется прямо в ловушку.
        Стараясь не шелохнуться, я бросил взгляд на запертую и охраняемую дверь кабинета, затем - на зашторенное окно, и снова на волосы Люциуса Малфоя, падающие безупречной платиновой пелериной на роскошную ярко-синюю мантию.
        - Боюсь, ты прав, - согласился я. - Я пытался отговорить его от этого безумия, но он рассмеялся мне в лицо и назвал меня каркающим вороном.
        Люциус фыркнул.
        - На него похоже.
        Молчание, долгое и мучительное... проклятая тишина, ее так и тянуло нарушить - начать оправдываться. Вместо этого я отхлебнул шартреза, проглотив испуганные слова вместе с терпкой зеленоватой жидкостью. Запястьем я чувствовал холод, исходящий от моей палочки. Он тоже?
        Мгновение спустя Люциус отставил свой бокал (бренди и бенедиктин - Мерлин его знает, как он может пить эту приторную смесь) и со вздохом повернулся ко мне.
        - И, насколько я понимаю, после твоего такого снисходительного предупреждения никто уже не осмелился посоветовать Лорду изменить свои планы. - Он обошел вокруг стола и изящно присел на ближайший ко мне край столешницы.
        Ярко-зеленая отделка и золотая вышивка на его мантии делали его похожим на павлина. Но эта мысль меня не рассмешила: не стоит забывать, что павлины охотятся на кобр.
        - Чем ты его отравил?
        Я не сглотнул. Я не замер на месте. Но я и не нашел, что ответить, и, судя по холодному блеску в глазах Люциуса, другого подтверждения ему не требовалось.
        - Ты слишком осторожен, чтобы доверить столь важное дело тупым аурорам или малолетнему герою, способному лишь бестолково размахивать палочкой, мой дорогой каркающий ворон. - Я открыл было рот, но он жестом велел мне умолкнуть. - Это не важно. Что бы ты ни подсыпал ему, я уверен, что это смертельный яд, и только ты способен приготовить противоядие.
        Он взглянул на меня и с сухой кривоватой улыбкой покачал головой.
        - Ты должен был сообщить мне, Северус. - Я выгнул бровь, и он рассмеялся. - Конечно, глупо даже думать, что ты доверился бы мне в таком важном вопросе, но все же... мы могли бы помочь друг другу, если бы знали.
        И это вернуло мне дар речи.
        - Тебе? С какой стати?
        - Помимо того факта, что он безнадежный безумец, одержимый шестнадцатилетним мальчишкой и превратившийся в карикатуру на самого себя? - Люциус пожал плечами. - Деньги. На этот раз у Вольдеморта нет собственного состояния, чтобы финансировать свои мечты о величии. И это значит, что те из нас, кому удалось сохранить свои сбережения, пока он пытался победить смерть, вскоре обнаружат свои банковские ячейки в Гринготтсе опустевшими, если что-нибудь не предпримут. Но ты, Северус, - он посмотрел мне в глаза, загипнотизировал своим немигающим взглядом и заставил поверить, что в этой ледяной синеве светится уважение. - Ты сделал это в одиночку; остальные даже не догадывались о том, чем ты занимаешься. - Он протянул руку к моему лицу, и как только моя невольная дрожь прошла, провел теплыми пальцами по щеке и подбородку. - Они отправятся в Азкабан, так и не узнав, кто их туда засадил. Впечатляет.
        - Спасибо. - Что еще я мог сказать? Его пальцы скользнули к моим губам, и от этих мягких прикосновений меня снова бросило в дрожь. Или я просто чуял угрозу в его комплиментах.
        - Теперь у меня нет выбора, ты понимаешь, - продолжил Люциус, поглаживая другую щеку; он повернул руку, и я чувствовал, как моя щетина царапает его безупречные ногти.
        Так и есть: или один, или мы оба. На его похороны придут Драко с Нарциссой, но придет ли кто-нибудь на мои?
        - Я-то понимаю, - сказал я. Остатки ликера в моем бокале были цвета убийственного проклятия. Удержало меня лишь прикосновение к моему лицу. В руке Люциуса не было палочки. Я не мог убить его безоружного. Только не его.
        - Это не пустые домыслы, мой дорогой Северус. - Он соскользнул со стола и одним плавным движением бросился мне в объятия, прижав коленом левую руку - именно в этом рукаве я хранил палочку. Я оцепенел, но он с силой сжал мой подбородок и повернул к себе мое лицо. Пелена платиновых волос укрыла нас, словно вуалью. - Боюсь, ты сам меня вынудил. Я очень зол на тебя. - Он придвинулся еще ближе, обдав сладким дыханием мои губы. - Ты хоть представляешь себе, сколько у меня останется времени, чтобы убить Вольдеморта, прежде чем его окружат ауроры?
        У меня вырвался истерический смешок. Люциус выпил его с моих губ. Я вздохнул, расслабившись в его объятиях и целуя в ответ. Запах его коктейля смешался с ароматом моего шартреза, но в горячем слиянии губ и танце языков этот вкус превратился в жидкое пламя.
        Он вцепился мне в волосы, обеими руками убирая с лица тонкие, жирные пряди, в то время как моя ладонь немела под его коленом. Я застонал, и он издал ответный стон, полный желания. Меня затрясло от страсти, и я, словно в тумане, услышал звон выпавшего из моей руки бокала.
        - Северус, - выдохнул Люциус прямо мне в губы, - ты же понимаешь, что я никогда уже тебе не поверю?
        - Гм, - согласился я, продолжая его целовать и передвинувшись так, что его напряженный член прижался к моему. - Начнем с того, что ты никогда мне не доверял.
        - Ммм... Да, не доверял. - Я почувствовал, как он улыбнулся, прежде чем отстраниться. - Но теперь я узнал тебя по-настоящему, - я застонал от удовольствия, когда он начал покрывать мое лицо горячими, влажными поцелуями, - и я никогда уже не совершу ошибку, недооценив тебя, мой каркающий ворон. - Он лизнул мне ухо, но вздрогнул я не от этого, а от невысказанной угрозы.
        - Не надоело ли тебе воевать, Люциус? - прошептал я, когда его рука скользнула по моим ребрам.
        И снова я почувствовал его улыбку, только на этот раз его рот прижимался к моему горлу. Затем он отодвинулся, чтобы одарить меня надменной и презрительной усмешкой, которую почему-то не портили даже распухшие и покрасневшие губы.
        - Возможно, Северус, - ответил он, проведя ногтями по моей груди с такой силой, что на шерстяной ткани остались отметины, - но я предпочитаю не давать тебе определенного ответа.
        И с этими словами он встал, взмахнув своей павлиньей мантией. Руку сразу же закололо - в ней начало восстанавливаться кровообращение.
        - Тебе пора, Северус, - объявил Люциус, с кошачьей ухмылкой распахивая дверь кабинета. - Завтра нам рано вставать... вернее, - он сделал вид, будто поправляет себя, пока я вставал с дивана и приводил в порядок мантию, - одному мне; не стоит тебе участвовать в завтрашней вылазке, как ты считаешь?
        И что я мог сделать, как не рассмеяться в ответ?
        Так я и поступил, хотя и прервался на пороге, чтобы еще раз поцеловать своего новоиспеченного врага. Он ответил с жаром и так обнял меня на прощание, что добрую половину обратного пути я проделал в состоянии сильного возбуждения.
        И только аппарировав к воротам Хогвартса, я заметил, что в моем кармане появился дополнительный груз. Остановившись, я вытащил крохотный кошелечек, плотно набитый уменьшенными монетами. Я открыл его, и в лунном свете заблестело серебро.
        Сколько там, можно было не считать.