1. Люцифер
        
        Люциус всегда сравнивал девушек высшего магического общества с антикварными статуэтками – изящными, порою даже красивыми, но абсолютно бесполезными. И чем дольше находишься рядом с ними, тем яснее понимаешь всю их поверхностность. Сложно вложить глубокий философский смысл в фигурку из камня, и столь же сложно заложить хоть каплю разума в очаровательную головку чистокровной волшебницы.
        Однокурсницы Люциуса нагоняли на него тоску. Их разговоры напоминали блестящую мишуру, оплетающую пустую коробку для подарка – оживленные и торопливые, они, однако, не содержали в себе ни капли смысла – лишь бесконечный поток слов, утомляющий слушателя. Возможно, именно со школьных времен Люциус презирал женщин.
        Ему нравилось наблюдать за ними, следить, как они увиваются вокруг него, мечтая привлечь его внимание, и он охотно соглашался провести с ними несколько дней, но в глубине души Люциус презирал своих бывших любовниц гораздо больше чем других женщин. Для него имела значение лишь охота – поймав жертву, он оставлял ее ради следующей.
        Беллатрикс Блэк привлекла его внимание лишь по одной причине – она была невестой Родольфуса. А отношения Люциуса и старшего из братьев Лестрейндж всегда были натянутыми – никогда нельзя было быть полностью уверенным, что соперник не готовит очередную ловушку.
        Тянулся очередной скучный прием в министерстве магии, и Люциус, утомленный болтовней своей последней пассии, сидел возле окна, равнодушно наблюдая за развлекающимися волшебниками. В одной руке он крутил изящный бокал с вином, любуясь красноватыми отблесками, остающимися на безупречно белых стенах, украшенных многочисленными гирляндами лампочек.
        Беллатрикс сидела напротив, перебирая пальцами тонкие браслеты, украшающие ее изящные запястья. Подобно всем женщинам семьи Блэк, она была стройной и грациозной, как те самые антикварные статуэтки, с которыми Люциус так любил их сравнивать.
        Изучая ремешки ее черных босоножек, Люциус внезапно придумал, как можно повлиять на успешное продвижение Родольфуса по служебной лестнице, повлиять, разумеется, в негативную сторону.
        Уважаемому волшебнику нужна добродетельная жена. И глядя на тоненькую фигурку девушки, сидящей напротив, Люциус обдумывал, как бы совместить приятное с полезным.
        Вряд ли Беллатрикс можно было бы назвать воплощением добродетели. Все Блэки в какой-то мере порочны – каждая капля их чистой крови содержит в себе особенное, немного пьянящее очарование порока. Но пока она просто сидит напротив него, перебирая свои блестящие украшения, никто не сможет обвинить невесту Родольфуса в неверности. Не пойман – не вор.
        - Вы очаровательны сегодня, - негромко произнес Люциус, внимательно наблюдая за реакцией девушки.
        По тому, как чуть приподнялись уголки ее рта в немного наигранной улыбке, он понял, что юная Блэк так же пресыщена мужским вниманием, как и он сам пресыщен женским.
        - Спасибо, мистер Малфой, - чуть кивнула Беллатрикс, принимая комплимент.
        Она скучала на этом банкете, и Люциус мог легко различить меланхоличные нотки в ее голосе.
        - Не хотите ли вы немного прогуляться? Я с удовольствием составил бы вам компанию.
        Беллатрикс вновь улыбнулась, но ее взгляд остался столь же равнодушным. Она поднялась с кресла, поправив длинное черное платье из струящегося шелка, и выжидающе взглянула на Люциуса. Мысленно усмехнувшись, мужчина встал следом и предложил ей руку.
        Рука об руку они покинули зал, сопровождаемые равнодушными взглядами гостей. Люциус не знал, заметил ли Родольфус их уход, но надеялся, что ему расскажут об этом. Всегда очаровательно выйти на свежий воздух и увидеть свою прекрасную невесту, занимающуюся любовью с другим мужчиной.
        Они остановились возле фонтана, там, где капли прохладной воды не достигали их. На темном ночном небе сияла полная луна, мягким, серебристым светом ласкающая белоснежную кожу его спутницы. Широкие рукава тонкого платья Беллатрикс трепал легкий ветерок.
        Не тратя времени на разговоры, Люциус как бы невзначай коснулся бедра девушки, ощутив ее приятное тепло ее тела сквозь тонкую ткань. Бледно-розовые губы Беллатрикс чуть изогнулись в насмешливой улыбке, но она не отстранилась и не оттолкнула его.
        Тогда Люциус коснулся ее губ поцелуем.
        Беллатрикс не была темпераментной. Как он и ожидал, юная Блэк была холодна и почти бесчувственна – она позволяла ему ласкать себя, но не делала попыток ответить тем же. На мгновение Люциусу показалось, что он обнимает мраморную статую.
        Но это не имело значения. Люциуса не интересовала ни Беллатрикс, ни ее чувства или отсутствие оных – он стремился лишь к тому, чтобы их уединение прервали, застав его с молодой невестой Лестрейнджа.
        Он заставил Беллатрикс отступить назад, опереться спиной о ствол раскидистого дерева. Мягкий лунный свет играл на светлой коже ее бедер, когда он уверенно приподнял подол ее платья. Серебряные браслеты тихо зазвенели, когда девушка обхватила его руками за шею.
        И Люциус не заметил того, что когда рукав платья скользнул вверх, обнажив ее предплечье, лунный свет озарил зловещую метку на безупречно белой коже.
        
        
        2. Велиал
        
        Беллатрикс Блэк всегда сравнивала мужчин с разноцветной упаковкой для рождественских подарков – чем ярче упаковка, тем бесполезнее содержимое. Одним из самых ранних детских воспоминаний был как раз такой подарок – упакованный в сверкающую фольгу, переплетенный разноцветными ленточками и тонкими золотыми цепочками – он завораживал девочку. Беллатрикс не помнила, что же было внутри, но помнила жгучее разочарование, оставшееся после того, как она наконец открыла его.
        Так и мужчины – Беллатрикс всегда тянуло к красивым, преуспевающим волшебникам, о которых восторженно шептались ее сверстницы на званых приемах. Но всякий раз, когда отношения молодой волшебницы с очередным избранником переходили на более близкий уровень, она неизменно испытывала разочарование. Им не хватало уверенности, остроты ума, целеустремленности – всего того, что старшая дочь семьи Блэк привыкла ценить в людях. Возможно, именно поэтому еще со школьных времен Беллатрикс презирала мужчин.
        Сейчас она скучала, сидя в роскошном кресле, обтянутом белой кожей. Мысли молодой женщины были далеко от заурядного, немного тоскливого приема в министерстве, посещать которые ее обязывало положение в обществе. Беллатрикс вспоминала темную, безлунную ночь, когда она, Алекто и Джетт Джагсон охотились в предместье Лондона на одного особенно проворного маггла. Тогда восхитительный, мерцающий, чуть зеленоватый свет Темной Метки отражался от холодных вод Темзы, и Беллатрикс предвкушала успешное завершение охоты, заставлявшее ее кровь быстрее течь по венам.
        Тот всплеск адреналина, который она ощутила, наконец настигнув обессиленную жертву, стоил всех неудобств той ночи. И обманчивая хрупкость девушки уже не успокаивала такого самоуверенного маггла. Темный Лорд хотел его смерти, а Беллатрикс была той, кто способен выполнить любое пожелание Лорда. Она жила ради этого.
        Довольная улыбка скользнула по бледно-розовым губам молодой женщины. Во всем сонме демонов, окружавшем Темного Лорда, Беллатрикс занимала достойное положение.
        Напротив нее, откинувшись на спинку изящного стула, сидел Люциус Малфой, как обычно невозмутимо равнодушный. Беллатрикс знала его лишь по рассказам Родольфуса, как одного из самых скользких сторонников Темного Лорда. И именно это заставило ее заинтересоваться Люциусом.
        Беллатрикс привыкла использовать мужчин. Она считала шантаж великолепной игрой – тонкой, изящной, как ажурная скатерть на одном из небольших столиков. Молодая женщина наслаждалась той властью над мужчинами, которую она обретала, умело расставив изощренные ловушки, опутывающие жертвы смертоносной паутиной.
        Беллатрикс была возлюбленной Темного Лорда – женщиной, которая многим пожертвовала ради этой роли, и она знала, как выгодно использовать свое положение. Волдеморт не был сильно привязан к ней, Лорда мало занимали такие приземленные чувства, как любовь и привязанность, но она принадлежала ему, и он не собирался делить ее с кем-либо. Родольфус Лестрейндж был выбором Лорда, что позволяло тому обладать Беллатрикс, не навлекая на себя гнев повелителя, но Люциус выбором Лорда не был.
        И это давало ей власть над ним.
        Власть, которую она обретет, всего лишь соблазнив сидящего напротив нее молодого мужчину.
        Она вновь улыбнулась, откинувшись на спинку кресла. Как и все женщины рода Блэк, Беллатрикс была красива, и молодая волшебница прекрасно знала это.
        Перебирая пальцами свои серебряные браслеты, Беллатрикс изучала сидящего напротив мужчину. Люциус был красив, той особенной, холодной красотой Малфоев, которая завораживала тех, кто был с ними плохо знаком. Но молодая женщина слышала об их семье достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы. У Люциуса тоже были слабости.
        И одной из них было его пристрастие к чувственной игре с красивыми молодыми женщинами.
        Она почти физически ощущала, как его взгляд ласкает ее ноги в тонких чулках там, где это позволял разрез черного шелкового платья. Но за один этот взгляд никто не сможет обвинить Люциуса в том, что он покусился на то, что принадлежит лишь Лорду. Не пойман – не вор.
        - Вы очаровательны сегодня, - в его негромком голосе слышались все те порочные желания, которые она пробудила в нем.
        И Беллатрикс улыбнулась. Почти невольно, вымученно – так, как улыбаются падшие ангелы, когда хотят показать, что им вовсе не интересны предложения демона.
        - Спасибо, мистер Малфой, - скользнув взглядом по его безупречной светлой мантии, произнесла она.
        Он остался таким же бесстрастным, хотя молодая женщина знала, что ее уловка сработала.
        - Не хотите ли вы немного прогуляться? Я бы с удовольствием составил вам компанию.
        На этот раз ее улыбка была почти искренней – победа оказалась даже ближе, чем она рассчитывала.
        Грациозно поднявшись с кресла, она поправила свое тонкое платье, как бы невзначай скользнув ладонью вдоль своего тела. Чуть повернувшись к Люциусу, она дождалась, пока он встал со стула и предложил ей руку.
        Они покинули зал рука об руку, равнодушные к заинтересованным взглядам молодых министерских служащих, удивленных тем, что невеста Лестрейнджа, известного своей вспыльчивостью, уходит в обществе другого мужчины. Но это и нужно было Беллатрикс – ей нужны были свидетели падения Люциуса.
        Лорд не прощает ошибок.
        А это значит, что молодой Малфой продаст душу за ее молчание.
        Луна в небе улыбалась ей, а легкий ветерок чуть развевал ее черные волосы. Беллатрикс предвкушала свою победу.
        Рука Люциуса скользнула по ее бедру, легко, не настойчиво, давая ей возможность отстраниться, одуматься. Но Беллатрикс не собиралась отступать.
        Их взгляды встретились, и она вложила в легкую улыбку, скользнувшую по ее губам, всю ту страсть, которую она могла бы пообещать Люциусу.
        Тогда он поцеловал ее. Его губы коснулись ее губ, и она прижалась к его сильному телу, позволяя ему ласкать ее так, как он этого хотел. Целуя Люциуса, Беллатрикс чувствовала его холодность, отстраненность – она была лишь игрушкой для него, и ничто не могло заставить его отдаться ей полностью. Но это не волновало молодую ведьму, ей лишь нужно было, чтобы их увидели вместе.
        Он заставил ее отступить к стволу раскидистого дерева, опереться о него, позволяя ему приподнять подол ее платья. Холодные пальцы Люциуса ласкали ее бедра.
        Беллатрикс обвила его руками за шею, когда он приподнял ее, чтобы она смогла обхватить ногами его талию. Серебряные браслеты на ее запястьях тихо зазвенели, как восточные колокольчики – мягким, мелодичным перезвоном.
        Она тихо засмеялась, прислушиваясь к его учащенному дыханию.
        В неровном, обманчивом свете луны, Беллатрикс увидела застывшего чуть поодаль министерского служащего, изумленно наблюдающего за ними.
        И, глядя на то, как тот поспешно удаляется, словно извиняясь, что прервал их уединение, Беллатрикс не заметила, как насмешливая улыбка скользнула по губам ее любовника.
        

        3. Ангелы и демоны
        
        Люциус никогда не сомневался в том, что его затея увенчается успехом. Министерские работники слишком предсказуемы, кровь магглов в их венах лишила их той неподражаемой склонности к импровизации, свойственной чистокровным волшебникам. Они проглотили наживку вместе с крючком, и Люциусу осталось лишь натянуть леску.
        Несомненно, его шутка доставит Родольфусу немало неприятных моментов. Но, вопреки ожиданиям, Люциус не чувствовал ни малейшего удовлетворения – лишь странное опустошение, которое бывает, когда долго ищешь решение проблемы, а найденное решение не приносит ни капли радости. Только усталость. И ему снова было скучно.
        Чтобы хоть немного развлечься, Люциус решил нанести визит семье Родольфуса, втайне надеясь застать и его самого, но и здесь его ждало разочарование. И теперь, сидя в кресле в просторной гостиной Лестрейнджей, Люциус откровенно скучал.
        Родольфус не был религиозен - как и все волшебники он верил лишь в силу магии, но его дом чем-то напоминал Люциусу средневековые соборы. Холодный, просторный, искусно украшенный старинными картинами и изящной мебелью, с высокими витражными окнами –особняк Лестрейнджей походил на самого Родольфуса. Как и средневековые рыцари, Родольфус был безупречен и, возможно, слегка поверхностен, но только если не знать иную его сторону.
        Так и роскошное поместье – Люциус не сомневался, что здесь есть двойное дно. Старинная картина, висящая напротив кресла, в котором сидел Люциус, изображала врата рая, и невинный белокурый ангел улыбался праведникам, проходящим сквозь них. Но Люциусу было известно и подлинное назначение этой картины – изящные руны на позолоченной раме, кажущиеся на первый взгляд лишь украшением, были ничем иным, как рецептом смертоносного зелья, которым пользовались еще во времена крестоносцев.
        Если бы Люциус был в гостиной один, он бы гораздо более внимательно изучил эту любопытную картину, но взгляд Рабастана Лестрейнджа настойчиво советовал ему удержаться от столь необдуманного шага. И Люциус решил подождать более удобного случая.
        На невысоком диванчике сидела незнакомая ему молодая девушка, склонившаяся над вышивкой. Золотые и серебряные нити, причудливо сочетаясь, создавали замысловатый узор на ткани. Из-за того полумрака, что царил в гостиной, Люциус не мог различить черт ее лица, и вскоре потерял к девушке всякий интерес.
        Тем более, что его внимание привлекла Беллатрикс, наконец спустившаяся, чтобы встретить гостя.
        - Мистер Малфой, - едва улыбнувшись, она протянула ему руку для поцелуя, и Люциус слегка коснулся губами ее тонких пальцев.
        Беллатрикс великолепно владела собой - Люциус не заметил ни малейшего признака гнева или неудовольствия, словно он и не воспользовался ею для достижения своих целей.
        - Мисс Блэк, - он улыбнулся ей в ответ. – Я искренне сочувствую Родольфусу, и мне действительно жаль, что я не смог застать его дома.
        - Я передам ему ваши слова, мистер Малфой, - Беллатрикс вежливо улыбнулась.
        Она была в тонком полупрозрачном халате, почти не скрывавшем ее обнаженное тело. Длинные черные волосы свободно спадали на спину, и она улыбалась – слишком чувственно, чтобы Люциус не заподозрил в этом некоторую фальшь. Беллатрикс вела свою игру, и нельзя сказать, чтобы ему страстно хотелось узнать, какую.
        - Полагаю, вы незнакомы с моей сестрой, - она кивнула в сторону молодой девушки с вышивкой. – Нарцисса, это мистер Люциус Малфой, близкий друг Родольфуса.
        Младшая Блэк подняла голову, чтобы вежливо улыбнуться Люциусу. Она была совсем юной и едва ли успела завершить свое обучение в Хогвартсе. Светлые локоны, изящно переплетенные тонкими золотыми цепочками, и невинно голубые глаза придавали ей сходство с ангелом с той самой старинной картины.
        - Нас представляли друг другу прошлым летом, - негромко возразила Нарцисса.
        - Я помню, - солгал Люциус, обворожительно улыбаясь.
        Юная Блэк чуть пожала плечами, возвращаясь к своей вышивке. Она не была настроена на флирт с Люциусом, что, впрочем, не имело ни малейшего значения для последнего.
        - Вы останетесь на ужин, мистер Малфой? – спросил Рабастан.
        За этим вопросом читался вежливый намек на то, что Люциус не такой уж желанный гость в этом доме. В другое время Люциус бы охотно остался, хотя бы назло хозяевам, но на этот вечер у него были иные планы.
        - Нет, мне, к сожалению, уже пора. Беллатрикс, должен признать, что вы сегодня просто очаровательны. Я рад, что смог увидеться с вами, несмотря на то, что говорили мне коллеги из министерства.
        Молодая женщина холодно улыбнулась.
        - Слухи не всегда правдивы, мистер Малфой. Жаль, что я не смогу побеседовать с вами за ужином.
        Люциус встал и вежливо поклонился, прощаясь.
        - Я провожу вас, мистер Малфой, - Нарцисса поднялась с диванчика, бросив вопросительный взгляд на сестру. Беллатрикс никак не отреагировала.
        - Буду вам очень признателен, мисс Блэк.
        Вслед за девушкой Люциус вышел на крыльцо. Остановившись возле высоких каменных колонн, украшенных изящным орнаментом, он вопросительно взглянул на свою спутницу, зная, что Нарцисса не просто так пошла его провожать.
        Губы девушки исказились в презрительной полуулыбке.
        - Не стоит верить слухам, мистер Малфой. И повторять их тоже не стоит.
        - Разумеется, мисс Блэк. Но это не просто слухи, и я уверен, что вам это известно, - чуть иронично возразил он.
        Нарцисса еще не умела так владеть собой, как ее сестра, и Люциус увидел, что удар попал в цель.
        - Вы недооцениваете женщин рода Блэк, мистер Малфой.
        - Вовсе нет, Нарцисса, я прекрасно знаю им цену.
        Лунный свет придавал девушке призрачность, воздушность. Лишь ее гнев – обжигающий, откровенный гнев казался реальным. Люциус был уверен, что в это мгновение она ненавидела его, и он наслаждался ненавистью этого юного создания.
        Слезы ангелов – высшая награда для демонов.
        - Вы поступили мерзко, - голубые глаза Нарциссы наблюдали за ним с нескрываемой яростью.
        - Не пойман – не вор, - негромко произнес Люциус, склонившись, чтобы поцеловать ее руку.
        Девушка поспешно выдернула тонкие пальчики из его ладони.
        - Оставьте меня, мистер Малфой!
        Он удержал ее, схватив за тонкое запястье. Ее гнев, ее злость, ее растерянность и презрение возбудили его, и ее тонкое, невинное тело показалось ему невероятно привлекательным.
        Люциус прижал Нарциссу к грубому камню колонны, заметив, как расширились ее зрачки, выдавая охвативший ее ужас. Девушка дрожала, ее ногти глубоко впились в его ладонь, и Люциус почувствовал, как теплая кровь струится по его коже.
        Нарцисса попыталась вырваться, но он без труда удержал ее. Люциус чуть наклонил голову, чтобы коснуться ее губ поцелуем, но именно в этот момент яркий свет залил сумрачную террасу.
        

        4. Вор у вора…
        
        Беллатрикс Блэк никогда не сомневалась в том, что все пойдет точно по намеченному ею плану. Ее расчет был безупречен – министерские работники слишком глупы, чтобы держать язык за зубами и смотреть по сторонам, а мужчины вроде Люциуса слишком самоуверенны, чтобы пресечь распространение слухов. Он, наверное, верил, что его это не коснется, и тень падет лишь на нее. Что ж, в неведении – счастье.
        Изящная шкатулка с небольшим омутом памяти внутри – вот, что должно было послужить причиной его падения. Ради этой маленькой вещицы высокомерный Люциус продаст ей свою душу, станет перед ней на колени, будет умолять ее, целуя подол ее черного платья. И даже предвкушение этого было восхитительно.
        Беллатрикс наблюдала за Люциусом, удобно откинувшимся на спинку кресла, стоя на верхней ступеньке лестницы, ведущей в ее комнату. Свободная, расслабленная поза скучающего аристократа, блуждающий по комнате взгляд. Он уверен в том, что победа осталась за ним, и он пришел насладиться агонией загнанной жертвы. Но Малфою еще предстоит узнать, кто же будет жертвой на самом деле.
        Он красив – красив утонченно, почти совершенно. Как те самые упаковки от рождественских подарков, с которыми она привыкла сравнивать мужчин. Внутри – пустота, и Беллатрикс ни секунды не сомневалась в этом. Красота – синоним глупости.
        Предвкушение его унижения перед ней возбудило молодую женщину. Люциус был опытным любовником, и его ласки доставили ей некоторое удовольствие прошлой ночью, но для полноты ощущений ей не хватало власти над ним. Безраздельной, абсолютной власти.
        Она слишком часто покорялась воле других мужчин – Лорда и Родольфуса. Слабость и зависимость, которые она чувствовала, отдаваясь мужчине, вынуждала ее искать другие способы ощутить свое превосходство.
        И одним из них был шантаж. Изящная, восхитительно пьянящая игра, достойная самой королевы.
        Она легко могла поставить свои жертвы на колени, и это доставляло ей ни с чем не сравнимое удовольствие.
        Чуть приподняв полы тонкого черного халата, Беллатрикс спустилась в гостиную.
        Взгляд Люциуса задержался на ней, изучая ее полуобнаженное тело, едва скрытое полупрозрачной тканью. Она не почувствовала его желания, и это слегка омрачило ее триумф.
        - Мистер Малфой, - она протянула ему руку, и тот, чуть помедлив, поцеловал ее пальцы. Прикосновение его холодных губ еще больше возбудило ее, но Беллатрикс была достаточно умна, чтобы не показать этого.
        - Мисс Блэк, - он улыбнулся ей – насмешливо, иронично, как человек, который верит в свое превосходство. – Я искренне сочувствую Родольфусу, и мне действительно жаль, что я не смог застать его дома.
        Беллатрикс с трудом удержалась от улыбки, настолько забавными показались ей слова Люциуса. Он еще не знал, что она заставит его извиниться, взять свои слова обратно и признаться в публичной лжи. И ей не терпелось взглянуть, как исказится его лицо, когда он, наконец, об этом узнает.
        - Я передам ему ваши слова, мистер Малфой, - она смогла ответить спокойно, холодно, с вежливой улыбкой на бледно-розовых губах.
        Нарцисса, ее маленькая сестренка, сидела на низеньком диванчике вдали от освещающего комнату торшера. Скрытая полумраком, она внимательно прислушивалась к разговору, и Беллатрикс чувствовала, что высокомерная насмешливость Малфоя задела ее. Тонкие пальцы яростно втыкали иглу в ткань вышивки, но серебряные стежки ложились безупречно ровно – Нарцисса была умелой рукодельницей.
        - Полагаю, вы незнакомы с моей сестрой, - произнесла Беллатрикс, решив еще больше расслабить Люциуса и создать видимость того, что она переживает из-за сомнительных слухов о ее неверности. - Нарцисса, это мистер Люциус Малфой, близкий друг Родольфуса.
        Младшая Блэк несомненно услышала нотки сарказма в ее голосе, и улыбка Нарциссы, адресованная Люциусу была холодно вежливой.
        - Нас представляли друг другу прошлым летом, - заметила она.
        По лицу Люциуса скользнула еле заметная тень удивления, но ложь, сорвавшаяся с его губ, звучала убедительно.
        - Я помню.
        Он желал обладать ею – маленькой Нарциссой. Ее юное тело и непокорный характер возбудили его, и Беллатрикс ясно чувствовала его желание. В устремленном на ее сестру мужском взгляде читалась неприкрытая похоть. Мрачная улыбка скользнула по губам Беллатрикс – что ж, она заставит его заплатить и за это мимолетное увлечение.
        Смущенная столь явным намеком на возможное продолжение знакомства, Нарцисса вернулась к вышивке, решив, очевидно, игнорировать желание Люциуса.
        Беллатрикс сделала еле заметный знак Рабастану – пора напомнить дорогому гостю, что ему здесь не место.
        - Вы останетесь на ужин, мистер Малфой? – спросил молодой человек, следуя ее указаниям.
        По лицу Люциуса скользнула тень сомнения – Беллатрикс понимала, что соблазн остаться и издеваться над ней для него велик. Но, очевидно, что-то удержало Люциуса от подобного шага, и он поспешил отказаться.
        - Нет, мне, к сожалению, уже пора. Беллатрикс, должен признать, что вы сегодня просто очаровательны. Я рад, что смог увидеться с вами, несмотря на то, что говорили мне коллеги из министерства.
        Коллеги из министерства. Он ведь еще не знает, что ему придется унижаться и перед ними, не только перед ней.
        - Слухи не всегда правдивы, мистер Малфой. Жаль, что я не смогу побеседовать с вами за ужином, - Беллатрикс позволила себе немного сарказма, ведь желанная развязка была уже близка.
        Люциус поднялся с кресла. Самоуверенная улыбка сияла на его лице, показывая, что он вдоволь насладился иллюзией своей победы. Беллатрикс увидела, как в голубых глазах Нарциссы вспыхнул гнев – ей было неприятно его демонстративное презрение. И прежде, чем Беллатрикс смогла ее удержать, девушка высказала опрометчивое пожелание.
        - Я провожу вас, мистер Малфой.
        - Буду вам очень признателен, мисс Блэк, - усмехнувшись, согласился Люциус.
        Они вышли из гостиной – сперва она, потом он, изучающий ее лениво внимательным взглядом. Беллатрикс чуть пожала плечами – Нарцисса сама сделала свой выбор, но она вовсе не желала пускать дело на самотек. Подойдя к секретеру из красного дерева, молодая женщина достала из него ту самую шкатулочку, которая должна была стать ее козырным тузом в рукаве.
        Демоны с картины страшного суда ободряюще улыбались ей.
        Беллатрикс вышла на террасу. Приятная прохлада летнего вечера охладила ее разгоряченное тело, а сумрак скрыл своей темной пеленой. Стоя чуть поодаль от Люциуса и Нарциссы, Беллатрикс прислушивалась к тем резким, злым словам, что говорила ее сестра.
        И вдруг он схватил Нарциссу за тонкое запястье, резко дернул, привлекая к себе. Несмотря на ее сопротивление прижал девушку к грубому своду колонны. Он был мужчиной, а она почти ребенком, и как бы Нарцисса ни боролась, Люциус все равно добился бы своего.
        Если бы у нее не было туза в рукаве.
        Не пойман – не вор.
        Но она его поймала.
        - Люмос, - свет, загоревшийся на кончике ее палочки, осветил сумрачную террасу, развеяв ночные тени.
        Люциус чуть отстранился от Нарциссы, по-прежнему удерживая ее у колонны. Его серые глаза смотрели прямо на Беллатрикс, и она чувствовала его злость. Она улыбнулась – дерзко, вызывающе. И потянула рукав халата вверх, обнажая темную метку на ее безупречно-белой коже.
        Нарцисса усмехнулась. Она дрожала от пережитого напряжения, но уже сейчас поняла, что этот раунд ее сестра выиграла. И пусть рука Люциуса еще удерживает ее возле колонны, он уже не посмеет коснуться ее. Беллатрикс заставит его поступить так, как угодно ей. Нарцисса это знала. И с благодарностью улыбнулась сестре.
        А Беллатрикс раскрыла изящную шкатулку, которую держала в руках. В чуть синеватом свете заклинания омут памяти казался почти зловещим. И таким он и был. Для Люциуса.
        Он отпустил Нарциссу, почти оттолкнул. В его взгляде ясно читалось вожделение, и он словно давал младшей Блэк обещание, что они еще не закончили.
        Беллатрикс рассмеялась. Его бравада забавляла ее.
        - Вы играете в опасные игры, Беллатрикс, - холодно заметил Люциус. – Вы не боитесь, что я заставлю вас пожалеть об этом?
        Она лишь с сомнением хмыкнула.
        - Вы неспособны заставить меня бояться, Люциус.
        
        
        5. Колесо Фортуны
        
        Судьба – странная женщина. Ее шутки кажутся порою забавными, порою жестокими – но никогда еще Люциус не зависел так от воли коварной богини, как сейчас.
        Это должно было кончиться там же, где и началось – в сумрачном саду Министерства, во время очередного скучного дипломатического приема. И так же светила луна в темном небе, так же журчала вода фонтана, так же доносились приглушенные звуки музыки из раскрытых окон.
        Беллатрикс застыла напротив него, опершись рукой на ограждение ограду фонтана. Холодные брызги воды блестели на ее черных волосах, свободно спадающих на плечи и спину. В ярко-синих глазах молодой женщины ясно читался гнев – горячий, обжигающий, как раскаленное железо.
        Люциус лениво улыбнулся, показав Беллатрикс изящную сережку – три тонких золотых колечка, соединенных воедино, фамильную реликвию семьи Блэк.
        Свет и тьма. Беллатрикс и Нарцисса различались, как свет и тьма, но они были связаны, как две половинки одного целого. И это позволило Люциусу выиграть третий раунд.
        - Ваша сестра нашла мое поместье довольно привлекательным, - наконец заговорил Люциус.
        Беллатрикс молчала, изучая его внимательным, чуть настороженным взглядом. Она была слишком спокойна, и Люциус, уже познакомившийся с особенностями характера женщин рода Блэк, счел это недобрым знаком.
        - Ей бы очень хотелось увидеть ту занимательную шкатулку, которую вы любезно продемонстрировали мне в прошлый раз, - продолжил он.
        Молодая женщина шагнула вперед, практически вырвав сережку сестры у него из рук. Ее ногти оставили на его коже кровоточащие царапины.
        Люциус пожал плечами. Юная фурия Нарцисса Блэк тоже не нашла собственное похищение очаровательным. Он болезненно поморщился, вспомнив, как сопротивлялась девушка, когда он предложил ей сесть в его экипаж.
        Сестры Блэк определенно не были похожи на тех женщин, которые ему нравились.
        - Чем вы можете доказать, что это не блеф, Люциус? – наконец спросила Беллатрикс. – Зная вас и ваши грязные приемы, я не могу верить вам на слово.
        - Вам придется, Беллатрикс, - холодно заметил Люциус. – Иначе ваша очаровательная сестра может никогда больше не увидеться с вами. Впрочем, не только с вами.
        Молодая женщина язвительно рассмеялась.
        - Я не назвала бы вас человеком чести, Люциус, но на убийство у вас просто не хватит смелости. Вы смешны и жалки.
        Он схватил ее за запястья, вынуждая отступить назад, к фонтану.
        - Вы смеетесь, дорогая Беллатрикс. Что ж, возможно я смогу заставить вас пожалеть об этом.
        Его руки сомкнулись на ее горле. Люциус редко прибегал к насилию по отношению к женщинам, но Беллатрикс не оставляла ему выбора. Ему нужна была шкатулка, чтобы быть совершенно уверенным в собственной безопасности.
        Смех застыл у нее на губах. Кончики длинных волос почти касались прозрачной воды.
        - Сначала вы, потом милая Нарцисса. Вы еще сомневаетесь?
        Он медленно разжал руки, любуясь кровоподтеками на ее нежной коже. Беллатрикс усмехнулась – жестоко, самоуверенно.
        - Только тронь ее, и я убью тебя, - ее голос звучал хрипло, но она вовсе не казалась напуганной. Ловко расстегнув пояс платья, она достала оттуда небольшую шкатулку.
        Люциус резко выдернул вещицу из рук молодой женщины.
        - Я рад, что мы поняли друг друга, Беллатрикс. Жаль только, что вы ничего не сможете предпринять теперь, ведь ваша сестра все еще моя гостья. Впрочем, не могу сказать, что мне хотелось бы еще раз с вами увидеться. Прощайте.
        - Можете быть уверены, мы еще встретимся, - пообещала Беллатрикс, застегивая пояс.
        Отчего-то это невинное движение взволновало его. Она больше не была безучастной, бесстрастной, как мраморная статуэтка. Беллатрикс должна была ненавидеть его, и это возбудило его так же, как и откровенная ненависть Нарциссы пару дней назад. Унижение, которое она заставила его пережить, лишь подстегнуло его похоть – ему хотелось заставить ее умолять.
        И Люциус резко прижал молодую женщину к себе.
        Она сопротивлялась – недолго, но бурно. Ее отпор еще больше возбудил его, и он прижал ее к фонарному столбу возле фонтана, срывая тонкое белое платье.
        Беллатрикс укусила его за нижнюю губу, когда он попытался ее поцеловать. Солоноватый вкус собственной крови, чуть сладковатый привкус ее губ, пляшущие тени, отбрасываемые уличным фонарем – это было непривычно и очаровательно.
        Насилие возбуждало его больше, чем он когда-либо думал. И это открывало новый простор для экспериментов.
        Беллатрикс сдалась внезапно, и Люциус не успел осознать, в какой именно момент ее сопротивление сменилось страстными ласками. Ее кожа была горячей, казалось, какой-то дьявольский огонь наполняет молодую женщину изнутри. Темная метка казалась еще чернее на белой коже – знак мрака, знак смерти и похоти.
        Он хотел ее, она хотела его.
        Они сплелись в страстном, болезненном объятии. Как же это было непохоже на тот прошлый раз, когда безучастная Беллатрикс равнодушно принимала ласки Люциуса.
        Как и всех падших ангелов ее возбуждала боль. И сегодня она была иной.
        Они отстранились друг от друга, прерывисто дыша. Вопреки ожиданиям, Люциус не ощутил пресыщения, обычно следующего за удовлетворением желаний, и он был бы очень даже не против встретиться с молодой женщиной снова.
        - Полагаю, что Родольфусу больше повезло с невестой, чем я всегда считал, - заметил он, одеваясь. – Я бы не отказался увидеть вас еще, Беллатрикс.
        - Наивно будет полагать, что следующий раз будет так же удачен для вас, Люциус. Решающий раунд еще впереди.
        И, жестоко улыбнувшись, Беллатрикс зашагала к Министерству. Несомненно, в ее голове уже зрел план мести. Но это почти не волновало Люциуса.
        Судьба – странная женщина. И мало кому дано понять ее шутки.
        Глядя на серебристую луну в полном небе, Люциус подумал о том, что в поместье его ожидает другая женщина рода Блэк, чья несдержанность так понравилась ему в прошлый раз. И, возможно, ему стоило совместить приятное с полезным.
        Падшие ангелы похожи на своих святых собратьев лишь до тех пор, пока их не задеть. Стоит лишь бросить им вызов, как они тут же принимают его.
        Странная шутка судьбы столкнула Люциуса Малфоя с Беллатрикс Блэк, и, возможно, в результате этого он получил гораздо больше, чем мог ожидать.
        Ничто в мире не вечно, но сам мир неизменен.
        Сколько бы ты ни старался, все возвращается на круги своя.
        И круг замкнулся.
        Игра закончилась – началась новая игра.