"How can I save my little boy
        From Oppenheimer's deadly toy?
        There is no monopoly of common sense
        On either side of the political fence
        We share the same biology
        Regardless of ideology
        Believe me when I say to you
        I hope the Russians love their children too"
        Sting [1]

        Защитить семью.
        Отец практически ничего больше не говорил, остальное было в строгом взгляде или в одобрительно поднятой брови. Но в детстве, когда тебе дозволялось практически все, мысль о том, чтобы поставить собственные желания выше имени, не допускалась совершенно. Имя старше тебя, оно переживет тебя и, мальчик, ты будешь проклят всеми своими предками, если посмеешь смешать его с грязью.
        Грязь. Ты знал это слово; тебе никогда не позволялось забыть, кто подходит под это описание. Бесполезные, пустые существа, в чьих пальцах нет магии, или волшебники, слишком любящие крестьян и животных, чтобы не запачкать руки. Другие семьи, старше твоей, пожелали опуститься до уровня этих низших жизненных форм, говоря, что все мы люди, объявляя их равными себе. Никто не сделал их лучше.
        Никогда мой сын не скажет, что он равен отродьям грязнокровок. Так, мальчик?
        Да, Отец. Да, сэр.
        Кем ты родился, Люциус?
        Малфоем, сэр.
        Кем ты умрешь?
        Малфоем, сэр.
        Умный мальчик.
        Он вернется к своим свиткам и, убедившись в доверии своего отца, ты можешь покинуть комнату.
        Но имя – никогда.
        Таких уроков было много, на летних каникулах, в отцовском кабинете, под громкий стрекот цикад из открытого окна. Всегда будь сильным. Принципы морали субъективны. Ты соглашался с этим. Твои предки, прищурившись, не отрываясь смотрели на тебя из своих высоких рам, их бледные заостренные лица так похожи на твое, на них не написано ни доброты, ни прощения. Малфои всегда были прекрасны, но все вы появились на свет с таким взглядом, словно видели слишком многое. Семья не просуществовала бы так долго, будь у нее слишком много моральных принципов; и тебя, как одного из рода, это не миновало.
        Ты не подведешь меня, не так ли, Люциус? Ты не позволишь опозорить это имя, не позволишь своим детям забыть, кто они?
        Нет, сэр.
        Как лучше всего сделать это?
        Всегда быть сильным, сэр.
        Как?
        Любым доступным способом, сэр.
        А если найдется кто-то сильнее тебя?
        Объединиться с ним, до тех пор, пока я не стану сильнее.
        Зачем ты станешь это делать?
        Я должен защитить семью, сэр.
        И ты был защищен, все годы в школе, ни один волос не упал с твоей головы, любое желание было удовлетворено, пока ты высоко держал имя Малфоев. Хороший мальчик, Люциус. Достойный мужчина, Люциус. Я оставляю все в твоих сильных руках, Люциус.
        У тебя не было ни малейшего желания общаться с теми, кто мог запятнать твое имя. Отвратительные гриффиндорцы, хрипло смеющиеся в холлах, выставляющие напоказ свои моральные принципы и честь. От них не будет толка, если придет беда; они побегут к своим верным союзникам, только затем, чтобы им перерезали глотки и убили их детей, жертв родительской доверчивости и веры в сказку о вечном добре. Но ты не побежишь, пресмыкаясь, на другую сторону, надеясь остаться в живых, продав свою душу прямо у ворот. Ты научился делать ставки, сперва посмотрев немного на гонку, и даже потом ставить лишь на себя.
        Ты никогда не жил в страхе, даже в те дни, когда рушился мир. Твоя жена никогда не увидит своего мужа дрожащим, как другие; ни один мужчина из рода Малфоев не позволял своей жене и детям увидеть себя иначе нежели сильным и непроницаемым – таково краткое описание имени Малфоев. Когда ты удостоверился, что выживешь, ты сделал выбор – и ты сделал его не на коленях.
        Но когда раскаленный кончик палочки так безумно медленно скользит по нежной коже твоей руки, ты, во мраке своей души, признаешь, что сделал это не только ради имени. Когда хрупкое тело, которое ты обнимаешь ночами, начало округляться в обещании сотен поколений тех, кем ты родился и кем умрешь, ты, наконец, понял, что значит – защищать семью.
        Твою семью. Твоего сына.
        Твой отец любил тебя – в этом ты никогда не сомневался. И ты не разочаруешь его. И сейчас ты не вздрогнешь.
        Да, отец.
        Теплая кровь сочится по пальцам из свежей отметины, когда ты опускаешь голову. Ты не забудешь своего имени. Ты всегда наблюдаешь. Пока, это обеспечит безопасность твоей семье. Но это лишь до тех пор, пока ты не станешь сильнее.
        «Да, мой Лорд».

---

        [1] Как я могу спасти своего маленького сына
        от смертельной игрушки Оппенгеймера?
        Ни по одну сторону политического забора
        нет монополии на здравый смысл.
        У нас одна биология,
        вне зависимости от идеологии.
        Поверь, когда я скажу тебе,
        что русские тоже любят своих детей.

        Стинг, «Русские»