Сказать, что мужчина был уверен в том, что его «дорогая» невестка его не послушается – это не сказать ничего. Люциус даже не задумывался над другими вариантами развития событий. Маг четко отдавал себе отчет, что и запрет его был провокацией, ведь ему практически ничего не стоило раздобыть магические документы у какого-то маггловского адвоката, непонятно как получившего эти бумаги. Эти дневники были нужны его невестке. Глядя на нее, Малфой-старший всегда видел перед собой лишь нечто, по важности находящееся чуть выше домовых эльфов, но не отдать должное ее упорству и таланту он не мог. Эта девчонка, обладая деньгами его сына и своим умом, достигла такого уровня в разработки новых зелий, что даже Снейпу, в приватной беседе, разумеется, пришлось признать, что у девчонки дар. Это признавал и Люциус и отдавал должное дальновидности сына, который поддерживал свою жену во всех начинаниях, что добавило престижа его семье. И не только престижа. Деньги по сравнению с общим состоянием Малфоев были, конечно, смешными, но это только по сравнению с их состоянием. Гермиона была талантлива и умна. Грамотно используя и то и другое, она приносила пользу семье… Только вот Люциус все чаще испытывал настоятельную потребность запереть ее в подземелье и выкинуть ключ. Она была бы идеальной невесткой… если бы знала свое место! Мужчина недовольно поджал губы, когда понял, что с силой сжал трость в руке, как перед атакой. Не то чтобы она вела себя вызывающе, нет. Драко для нее вообще не был авторитетом, он был кем-то, кто стоит рядом, но не впереди. Единственным, чье мнение не оспаривалось бывшей гриффиндоркой, был ее свекр… до сего момента. Люциус знал, что ее подчинение - это воспитание, временное смирение и согласие с его мнением. Это было не то, он был вправе требовать почтения, полного и безоговорочного. Но, как он и предполагал, девчонка, не согласная с его мнением, поступила по-своему. Он был настолько спокоен, когда поднимался по лестнице, что, неслышно открыв дверь в кабинет интересующего маггла, был совершенно не готов к той безудержной ярости, которая на него накатила от открывшейся картины.
        
        Сипло дышавший мужчина так неожиданно ловко для подобного коротышки прижал ее к столу, заваленному бумагами, что Гермиона даже не успела среагировать. Но уже в следующую секунду резкий удар в промежность заставил дешевого адвоката прекратить свои притязания. Злобно ругаясь, он попытался схватить девушку за руку, но она вовремя увернулась и его ладонь яростно зачерпнула воздух. Когда Гермиона уже праздновала победу, почти добравшись до двери, мужчина бросил ей в ноги книгу и девушка рухнула на колени, ожидая нападения сзади…
        - Не помешал? – раздался тихий и спокойный, как похоронный марш, голос.
        Гермиона вздрогнула, стараясь проглотить комок паники, который встал у нее поперек горла. Она не смела поднять глаза и видела лишь отполированные до блеска черные ботинки, брюки, едва видневшиеся из-под длинной дорогой черной мантии, и наконечник трости. Перед глазами появилась ладонь, и холодный голос, в котором сквозило с трудом сдерживаемое бешенство, произнес:
        - Руку.
        Гермиона сразу же подала мужчине руку и тот резче, чем ожидалось, поднял ее с колен. Девушка так и не посмела поднять на него глаза. За ее спиной кто-то спросил, глухо откашлявшись:
        - Кто вы?
        - Это мой свекор, - зло выплюнула девушка, отдернув руку из горячей ладони высокого мужчины.
        Только сейчас она заметила, что он специально снял с руки перчатку, чтобы подать ей руку – жест элегантный и предупредительный, только вот ей ничего от этого человека принимать не хотелось - ни вежливости, ни грубости.
        - Ждите меня снаружи, Гермиона, - распорядился маг и, получив в ответ едва заметный кивок, тихо рыкнул: - Не слышу ответа.
        - Да , сэр, - с трудом сдерживая желание броситься наутек, ответила волшебница.
        
        Ждать пришлось недолго, буквально через пять минут статный мужчина появился на улице. Девушке было достаточно одного взгляда на мага, чтобы понять, что он зол. И не просто зол, а в исступлении. За все то время, что она наблюдала за отцом своего мужа, Гермиона видела несколько степеней его гнева, но в большинстве случаев непосредственно ее касались лишь его пренебрежение и брезгливость, никак не гнев. А сейчас… таким девушка еще никогда его не видела, но она могла точно сказать, что сегодня ей небо покажется в алмазах… после основательного удара головой об землю. Малфой кивком головы указал девушке на машину и распахнул перед ней дверцу. Гермиона в панике замешкалась и была усажена резким и сильным движением. Девушка размяла предплечье, подумав, что часа через два на месте его хватки будут синяки. Люциус коротко и тихо что-то сказал водителю и сел в машину напротив девушки. Гермиона чувствовала его взгляд, но для того чтобы встретиться с ним глазами, ей нужно было гораздо больше мужества, чем то, которым она располагала сейчас. Однако девушка вздохнула и подняла голову, упрямо вздернув подбородок и невольно отмечая новый прилив бешенства у свекра, спровоцированный ее строптивостью. Губы поджаты, глаза сужены, крылья красивого носа побелели, рука, ставящая трость рядом с ногой, двигается неспешно, тем самым выдавая сдерживаемое напряжение, движения настолько идеальные, что у Гермионы похолодели руки. Маг пренебрежительно оглядел свою попутчицу и довольно спокойно заметил:
        - Как всегда неудачная попытка, Гермиона, - и поймав растерянный взгляд девушки, мужчина пояснил: - Вы всегда плохо владели собой. В данном случае попытка продемонстрировать свою уверенность не что иное, как упрямство, прикрытое стремлением отстоять правильность принятого решения, хотя бредовость данного решения была доказана несколько минут назад.
        Гермиона дернулась, но так сильно сжала челюсти, что резкие слова, которые просто выплескивались из нее, так и не облачились в звуки.
        - В чем дело, девушка, - явно теряя терпение, прошипел маг. - Язык проглотили?
        В принципе можно попытаться оправдаться, но основываясь на том, что она знала о характере своего свекра, девушка подумала, что это было бы равносильно самоубийству. Перечить этому человеку было вообще противопоказано, а уж когда он находился в таком состоянии…
        - Я прошу прощения, сэр, - смиренно опустив взгляд на свои руки, пробормотала бывшая гриффиндорка. - Я очень сожалею, что доставила вам хлопоты. Мне и в голову не могло прийти, что мой план может привести к такому.., - переводя дух, девушка лихорадочно пыталась найти подходящее название тому, что произошло в кабинете юриста, чтобы не взбесить своего «родственника» еще больше, и совсем тихо закончила: - привести к такому недоразумению.
        - Недоразумению?! – рявкнул маг, потеряв всякое терпение, а Гермиона подумала, что слово явно было не то. Люциус с перекошенным от гнева лицом продолжил: - Позволь, я уточню - нечто напоминающее обезьяну в каком-то вонючем кабинете завалило тебя на стол с твердым намерением поиметь на этом же столе. Судя по тому, что с тобой нет ни волшебной палочки, ни сопровождающего, его план увенчался бы успехом, если бы не мое вмешательство. Так? – спросил властно волшебник, но получив от перепуганной девушки лишь едва заметный кивок, процедил сквозь зубы: - Не слышу.
        - Да, сэр, - с трудом выдавила из себя Гермиона, понимая, что положение гораздо хуже, чем можно было себе представить. Малфой-старший никогда… никогда не забывался настолько, чтобы обращаться к ней на «ты».
        - И ты, дорогая, - с ласково – удивленной интонацией обратился к ней бывший Упивающийся смертью. - Называешь это НЕДОРАЗУМЕНИЕМ?! – рявкнул он последнее слово так, что бокалы в баре лимузина жалобно звякнули, а Гермиона шарахнулась от свекра в дальний угол сидения, хоть и понимая, что в таком замкнутом пространстве это ее не спасет.
        - Сэр, - жалобно пробормотала девушка, вскидывая руки раскрытыми ладонями к мужчине, словно пыталась его этим остановить. - Ради Бога успокойтесь, я все поняла… Я больше не посмею вас ослушаться…
        - Безусловно, - недобро усмехнулся маг. - И знаешь почему, дорогая… невестка?
        Слух резанула пауза между словами, и девушка почувствовала в горле комок зарождающегося крика. Машина остановилась и, как только дверь была открыта, девушка выскочила было из машины с твердым намерением сбежать, но рука, затянутая в черную перчатку, с силой обхватила сзади ее шею, так что она даже дернуться не могла. Замерев, она услышала возле своего уха:
        - Не смей, - и удостоверившись, что девушка покорна, маг, не отпуская пленницу, направился с ней к дому.
        Он привез ее в свой замок, так что помощи ждать было не от кого. Навстречу хозяину появились несколько домовиков, тот, даже не глядя на них, бросил:
        - Не беспокоить!
        Поднимаясь по лестнице, маг уже просто тащил девушку за собой. Как только дверь кабинета захлопнулась и запечаталась заклинанием, волшебник резким движением отбросил девушку в сторону широкого письменного стола. Гермиона сильно ударилась бедром о дерево, но не успела выпрямиться, как ее с силой придавили к поверхности стола. Рука на шее, несмотря на все сопротивление, заставила девушку лечь грудью на стол. Почувствовав, как бедра мужчины с силой вдавили ее в резной край, Гермиона даже через мантию в полной мере почувствовала состояние Малфоя. Тут уже было не до любезностей…
        - Отпустите меня! – взвыла девушка, пытаясь лягнуть мужчину ногой, но добилась лишь того, что ее мантия сбилась на бок, а юбку маг задрал одним ловким движением. Почувствовав на кружевах чулок его пальцы, девушка забилась как безумная: - Пустите! Отпустите меня немедленно!
        Маг искренне рассмеялся и с издевкой спросил, наклонившись к самому уху девушки, тем самым прижав ее к столу всем телом:
        - А иначе ты сделаешь что? – услышав всхлип беспомощной девушки, Люциус снова с удовольствием добавил: - Знаешь, почему, дорогая невестка, ты не посмеешь меня больше ослушаться?
        - Не надо, - всхлипывая, прошептала Гермиона.
        - Потому что я наглядно тебе покажу, к какому «недоразумению» приведет твое непослушание.
        Гермиона была в состоянии, близком к обмороку, от паники темнело в глазах, а от ощущения сильного возбужденного тела, которое прижало ее к столу, шумело в ушах и дрожали ноги. Осознание было стремительным и сокрушительным как лавина, возбуждение было аморальным и неприемлемым, но не становилось от этого меньше.
        - Странно, - протянул маг охрипшим голосом, проведя пальцами по нежной коже ягодиц. - Я думал, гриффиндорцы не сдаются…
        Рассудок от страха парализовало, а гормоны не преминули этим воспользоваться.
        - Да пошли вы! – яростно выплюнула девушка.
        И тут же задохнулась от крика, мужские пальцы резко взметнулись между ее ног. Кружевные трусики были уничтожены как вид, и сколько Гермиона ни пыталась сжать ноги, горячие длинные пальцы как раскаленный нож в масло проскользнули в нее. Неконтролируемый и глубокий стон мужчины свидетельствовал о том, что ее влажность он оценил. Девушка готова была сгореть от стыда, но невольно вскинула бедра навстречу его руке. Люциус отпустил ее шею и резко дернул пуговицы на брюках, простонав от ее призывных движений:
        - Ах ты, маленькая сучка.
        Ворвался он в нее настолько резко и стремительно, что девушка закричала в голос. Он был слишком большой для нее и причинял боль, но для ослепленного похотью мужчины это не имело значения, его руки крепко держали ее за бедра, с силой насаживая девушку на возбужденный член. Гермиону топило в вожделении, она застонала, запрокинув голову, чем Люциус мгновенно воспользовался, отпустив ее бедра. Одной рукой он резко дернул ее за волосы, заставляя сильнее податься назад, тем самым проникнув в нее до предела. Вторая рука дернула ворот платья, застежка, державшая мантию, отлетела, а ткань темно-синего платья треснула до пояса, оголяя грудь. Девушка не успела и пикнуть, как оказалась лицом к хозяину замка, сидя на столе и с жаром отвечая на свирепый поцелуй мужчины. Его проникновения стали глубокими, нарочито неспешными, заставляя девушку задыхаться от удовольствия. Руки, жадные, горячие, с силой сжали высокую грудь, девушка застонала в рот своему свекру. Мужчина почувствовал, как тело девушки напряглось, и сильнее надавил на нее бедрами, хрипло прошептав:
        - Ну же, - и, ощутив как тело любовницы завибрировало от оргазма, мужчина простонал, от удовольствия изливаясь в нее: - Да-а.
        
        Скорость, с которой она рванулась из его рук, можно было бы счесть оскорбительной, если бы не дрожащие руки, схватившие летучий порошок, и срывающийся голос, произнесший адрес. Мужчина стоял, оперевшись на стол двумя руками, тело еще не остыло от удовольствия и ему не хотелось сбрасывать с себя это томное оцепенение. Давно ему не было так спокойно и хорошо. Девчонка стойкая и вполне может воспротивиться его… «предложению» продолжить их «отношения». Люциус усмехнулся. Она даже может его избегать и во всем слушаться, чтобы не давать ему повод… только вот надолго ее не хватит. Соглашаться со всем всегда… с таким-то темпераментом? Конечно, она сорвется, причем чем дольше будет сдерживаться, тем громче будет бунт… тем ярче будет его удовольствие. Тишину комнаты нарушил мужской смех, полный удовлетворения и предвкушения.