У вас годовщина свадьбы. Ты рядом со своим мужем. Вы стоите, принимая от гостей поздравления. Все говорят, что вы, «как одно целое», «идеальная пара» но я вижу, что ты стоишь особняком ото всех, включая своего мужа.
         Вы хорошо смотритесь вместе, но такие как ты не могут быть кому-то парой... Такие как ты абсолютно самодостаточны и потому всегда одиноки.
         Ты, как всегда, вызывающе красива. Тебя можно было бы назвать вульгарной, но ты ведешь себя как истинная леди: у тебя величественно прямая спина, ты спокойна, горда, как всякая чопорная британка; лаконична, изящна, элегантна, вежлива. Ты глядишь светло, но безразлично. Твои манеры безупречны - с тебя можно писать учебник по этикету для леди. На тебе маска образцовой супруги... но я знаю, что ты бываешь другой... резкой, по-мужски грубой, сухой, жестокой, бескомпромиссной, циничной, беспринципной. Ты можешь совершать зверские убийства, впоследствии не сожалея о них... я видел это... и я в этом участвовал...
         Ты талантливо изображала отчаяние после «выкидыша» и все скорбели по погибшему наследнику... твоему не родившемуся сыну... но я знаю, я догадался... это ты убила его... ты не хотела иметь детей от него... Как ты могла позволить не родиться чистокровному только из своей прихоти?
         Ты выглядишь уставшей, годы отразились даже на твоём лице. Хотя, мне всегда казалось, что к нему время не посмеет прикоснуться... В беседах ты подчёркнуто сдержана... но я знаю, что ты можешь быть другой... Увлекающейся, страстной, маниакально преданной какой-либо идее... В твоих глазах может гореть огонь жизни... огонь желания... я видел это...
         Моя очередь. Я подхожу, чтобы сказать вам лицемерные банальности, которые вы бесконечно слушаете сегодня, и дарю подарок. Такой же банальный и пафосный, как и мои слова. Фарфоровый сервиз, сделанный на заказ. С вензелями ваших имен. Твой муж смотрит на меня с уважением, краткое рукопожатие, а затем он крепко обнимает меня в знак дружбы наших семей. Он не знает. Ты смотришь на меня равнодушно. Я отвечаю тем же. Я целую твою холодную, словно выточенную из мрамора, руку. У меня ощущение, что я поцеловал руку статуи, но я знаю, что твои руки могут быть другими: тёплыми, нежными, когда к ним хочется прикасаться губами снова и снова. Твои прикосновения могут быть заботливыми и трепетными... я помню это...
         Я умер для тебя после того, как сделал предложение твоей сестре. Я знаю это. Я никогда не рискнул бы попытаться укротить твой нрав. Это всё игра... и мы оба прекрасно это знаем. Тебе противно быть такой, но ты хорошо справляешься со своей ролью.
         - Она сегодня почувствовала себя дурно, потому не смогла прийти, хотя очень хотела, - Объясняюсь я на укор о том, что не привёл Нарциссу. Твоя сестра совсем другая. Она подходит для семейной жизни. Ты – нет. На самом деле она беременна. Я убедил её остаться дома, аргументируя это тем, что аппартация и трансгрессия опасна в таком положении. Кажется, она счастлива. Конечно, не оттого, что она со мной, хотя я ей не противен... она счастлива, оттого, что у неё будет ребёнок. Когда она сообщила мне об этом, по её щекам текли слёзы. Ей было страшно и радостно одновременно. Знаешь, а я ведь никогда не видел, чтобы ты плакала... А умеешь ли ты плакать, Белла?