Две камеры. Как назло, рядом, соседние.
         Стены старые, кирпичи местами осыпались (скорее всего, кто-то им помог...).
         Если прислушаться ночью, можно услышать, как он дышит.
         Лежишь так однажды ночью, и думаешь – а он еще жив? А вдруг – нет...
         Вслушиваешься.
         Если ветра нет, то можно услышать легкое дыхание. Иногда – короткий кашель. Если совсем повезет – тихий смех: он тоже вслушивается в тишину.
         Тогда ты смеешься в ответ, отчасти над собой, и знаешь – да, теперь он спокоен. Теперь можно спать дальше, потому что еще темно, а как только наступит рассвет, тебя разбудит крик кого-нибудь из заключенных, которому опять приснился кошмар.
         Но тебе-то ничего, ты привыкла к этому за столько лет. А он каждый раз просыпается, и в шесть утра ты просыпаешься вместе с ним от его тихого кашля, который он так пытается скрыть. Да, он знает, что будит тебя. И ему, наверное, даже неудобно или стыдно.
         Вы видитесь раз в месяц, когда вас выводят на прогулку. Вам не дают идти вместе, но у тебя все равно есть шанс посмотреть на него, полюбоваться его грацией, осанкой, тонкими чертами лица, отметить про себя, сколько новых морщинок появилось у него на лице.
        
         Ты даже представить себе не можешь, что он выходит "гулять" только для этого – и вглядывается, всматривается в тебя, силясь найти изменения.
         Нет, ты уже не меняешься. Все, что могло измениться, случилось за те пятнадцать лет.
         А он тут всего два года. Не привык еще.
         Ну, да ничего. Привыкнет. Теперь это заключение действительно "пожизненное".
         Ты, по крайней мере, хочешь в это верить, потому что в "настоящем мире" тебе не за чем жить.
         Ты живешь сейчас только для него.
         А он?..
        
         Вечером, после прогулки, он опять кашляет, уже сильнее. Наверное, простыл. На улице был сильный ветер. Ничего. Все пройдет. [Пройдет].
         Даже не допускаешь мысли, что это может быть чахотка. И ему уже [никто] и [ничто] не поможет.
         Ничего. Ничего-ничего. Все пройдет. И он будет жить еще долго...
         Чтобы дышать и тихим кашлем будить тебя каждое утро. Чтобы по вечерам тихо читать тебе любимые стихи. Чтобы говорить с тобой о сотне мелочей, о которых вы не успели поговорить на свободе.
        
         Завтра будет [лучше].
         Если это завтра – [будет].
         А оно будет. Наверняка.
         [Будет].
        
         [Я, Беллатрикс Блэк, сказала.]

24.12.2007, Петербург.